«Цех поэтов» это название разных литературных кружков и объединений 1910-30-х. Первый, главный, и наиболее известный «Цех поэтов» был создан Н.С.Гумилевым при участии С.М.Городецкого в Петербурге осенью 1911. Причин было несколько: размолвка Гумилева с Вяч.Ивановым весной 1911, разочарование в символизме, переживавшем кризис, постоянное стремление не просто участвовать в литературном процессе, но организовывать его и руководить им, желание противопоставить Башне Вяч.Иванова и Академии стиха свое собственное поэтическое объединение, в котором ведущая роль принадлежала бы Гумилеву. Поначалу «Цех поэтов» задумывался «беспартийным», объединяющим поэтов поколения без учета их литературных вкусов и предпочтений. Задачи ставились отчасти те же, что и в Академии стиха — литературное общение, профессиональный разбор творчества членов «Цеха поэтов», оттачивание мастерства. Но центр литературной жизни при этом перемещался из Башни в «Цех поэтов».
На первом заседании «Цеха поэтов», состоявшемся 20 октября 1911 на квартире Городецкого, присутствовали, помимо будущих акмеистов и литературной молодежи, поэты разных направлений, в т.ч. и известные: А.Блок, Н.Клюев, М.Кузмин, А.Н.Толстой, В.Пяст и др.; некоторые из них вскоре перестали посещать собрания.
Собрания «Цеха поэтов» проводились у Городецкого, у Гумилевых в Царском Селе, у М.Л.Лозинского или в «Бродячей собаке», вскоре ставшей своеобразной штабквартирой «Цеха поэтов» По подсчетам Ахматовой, всего состоялось «с ноября 1911 по апрель 1912 приблизительно 15 собраний (по три в месяц). С октября 1912 по апрель 1913 — приблизительно десять собраний (по два в месяц)» (Ахматова А). В последнюю зиму 1913-14, вероятно, собраний состоялось еще меньше. Уже к середине 1912 в «Цехе поэтов» сформировалось акмеистское ядро и, хотя многие близкие акмеистам члены «Цеха поэтов» — Лозинский, Вас.Гиппиус — сами к акмеизму не примкнули, Цех все чаще стал восприниматься узкопартийным объединением. Члены «Цеха поэтов» печатались в редактировавшемся Лозинским журнале «Гиперборей» (октябрь 1912 — декабрь 1913; No 19/10), в выходившем под редакцией С.К.Маковского «Аполлоне», где литературный отдел с 1912 вел Гумилев, а также в «Новом журнале для всех», в начале 1913 в период редакторства В.Нарбута, ив 1914-16, когда журнал редактировала А.Н.Яворовская (Боане). Под издательской маркой «Гиперборея» или «Цех поэтов» печатались (в лучших петербургских типографиях) со вкусом оформленные сборники стихов членов «Цеха поэтов». В 1914-18 несколько книг участников «Цеха поэтов» вышло в издательстве «Альциона».
Многие современники — от Вяч.Иванова и Блока до Д.Философова и А.Бухова — встретили создание «Цеха поэтов» неодобрительно, в печати особенно много критических отзывов появилось в 1913-14. По воспоминаниям Ахматовой, «в зиму 1913-14 (после разгрома акмеизма) мы стали тяготиться цехом и даже дали Городецкому и Гумилеву составленное Осипом и мною прошение о закрытии цеха. Городецкий наложил резолюцию: «Всех повесить, а Ахматову заточить» (Ахматова А. Указ). Весной Городецкий обвинил Гумилева в «уклоне от акмеизма», и хотя позже оба пробовали помириться, «возвращение к прошлому было невозможно» (Ахматова А. Автобиографическая проза. 1989. No5). Летом 1914 началась война, Гумилев отправился добровольцем на фронт, и работа «Цеха поэтов» сошла на нет.
Второй «Цех поэтов»
Летом 1916 Г.В.Адамович и Г.В.Иванов решили возродить «Цех поэтов» В квартире Адамовича на Верейской улице прошло первое заседание. Собирались раз в месяц на квартире Адамовича, а чаще всего в «Привале комедиантов», который стал своего рода штаб-квартирой нового «Цеха поэтов» Из старших акмеистов на собраниях бывал лишь О.Э.Мандельштам: Гумилев и Городецкий были на фронте, усиленно приглашаемые Нарбут и М.А.Зенкевич решили к новому «Цеху поэтов» не примыкать.
В состав нового «Цеха поэтов» входили К.В.Мочульский, А.И.Пиотровский, В.А.Пяст, С.Э.Радлов, А.Д.Радлова и др. Какой-либо новой концепции ни у организаторов «Цеха поэтов», ни у его участников не было, он и задумывался скорее как предприятие светско-салонное, чем литературно-направленческое, поэтому к осени 1917 развалился окончательно.
Третий «Цех поэтов»
Третий «Цех поэтов» (в литературе также часто упоминающийся как Второй) был создан осенью 1920 вернувшимся из Англии Гумилевым. «Первоначально членами «Нового цеха» были только Гумилев, Георгий Иванов, Георгий Адамович, Николай Оцуп и Всеволод Рождественский. Потом была принята Ирина Одоевцева взамен изгнанного Всеволода Рождественского. К началу 21-го года членами «Цеха» стали С.Нельдихен и Константин Вагинов. Но настоящим штабом был не весь «Цех», а только четверо: Гумилев, Иванов, Адамович и Одоевцева. Остальные были не друзья, а «нужность» (Чуковский Н. Литературные воспоминания, 1989). Помимо названных имен собрания «Цеха поэтов» посещали также Мандельштам, Л.Липавский, П.Волков и не разобравшийся сразу в гумипевской литературной политике В.Ходасевич. Третий «Цех поэтов» был уже не столько поэтической студией, как первый, или салоном, как второй, но литературной группировкой с железной дисциплиной. Рождественский позже вспоминал: «Участники прежнего Цеха именовались «мастерами», а глава его «синдиком». Собирались регулярно в определенный день недели, новые стихи разбирались детально «с точностью до единой строчки, до единого слова», нельзя ничего было печатать или читать на публичных выступлениях без общего одобрения. В ряде случаев требовалась обязательная доработка. Композиция отдельных сборников составлялась коллективно. Переговоры с издательствами велись тем же порядком. Обязательными были крепкое дружество и взаимная поддержка» (Николай Гумилев: Исследования. Материалы. Библиография, 1994). Цех устраивал вечера стихов в Доме искусств, выпускал рукописный, затем гектографированный альманах «Новый Гиперборей» и рукописные же сборнички стихов, а с марта 1921 стал печатать уже настоящие сборники стихов и альманахи. Творчество «Цеха поэтов» по-прежнему вызывало множество полемических отзывов и оценок, но все чаще к отзывам друзей (К.Мочульский) и литературных оппонентов (Н.Тихонов, Л.Лунц, В.Свентицкий, М.Слонимский) примешивалась критика в буквальном смысле партийная (Л.Троцкий, Г.Адонц). Кратко историю третьего «Цеха поэтов» резюмировал в своей статье Мочульский: «В 1920 году возникает новый цех и немедленно же становится центром поэтической жизни Петербурга… собрания происходят три раза в месяц… Работа цеха носит оживленный, нередко бурный характер. Догматику Гумилеву приходится бороться не только с резкой критикой извне, но и с упорной оппозицией внутри… К осени 21 года окончательно определяется основное — классическое ядро группы. После кончины Гумилева — цех как-то сжимается. Во главе его становится Г.Иванов; уходят символист Лозинский и верлибрист Нельдихен. Решено не принимать новых членов. Стремление к единству и в теории и в поэтической практике приводит к созданию критического отдела в сборниках цеха» (Мочульский К. Новый Петроградский цех поэтов Последние новости. 1922. 2 дек.). Ведущим критиком и идеологом «Цеха поэтов» стал Адамович. Уцелевшие члены цеха подготовили к печати посмертный сборник стихов Гумилева и его «Письма о русской поэзии» (1923), выпустили свои сборники, после чего во второй половине 1922 все центральное ядро «Цеха поэтов» отправилось в эмиграцию.
Но история «Цеха поэтов» на этом не завершилась. По крайней мере, четверо стойких его приверженцев — Адамович, Г.Иванов, Одоевцева и Н.Оцуп — считали себя продолжателями дела Гумилева, а вновь открываемые ими в Берлине и Париже сезоны «Цеха поэтов» — прямым продолжением гумилевского «Цеха поэтов». Так их воспринимали и современники. Если литературной идеологией первого, и, в какой-то мере, второго и третьего «Цеха поэтов», был акмеизм, то в начале 1920-х он постепенно трансформировался в «неоклассицизм». Поговаривать об этом начал еще Гумилев, и в критике, как советской, так и эмигрантской, о «неоклассицизме» писали неоднократно: Жирмунский В. О поэзии классической и романтической Жизнь искусства. 1920. 10 февр.; Оцуп Н. О Н.Гумилеве и классической поэзии. Цех поэтов. 1922; Мочульский К. Классицизм в современной русской поэзии. Современные записки. 1922. No 11 и др. Правда, едва ли не каждый из авторов вкладывал в этот термин свое содержание. Это было скорее полемическим самоопределением, реакцией на футуристские и имажинистские эксперименты со стихом, чем действительно продуманной поэтикой. С историческим классицизмом он имел немного общего.
«Цех поэтов» в Берлине
Зимой 1922-23 «Цех поэтов» пытался возобновить свою деятельность в Берлине, где были переизданы сборники стихов Иванова и Оцупа, три петроградских альманаха «Цеха поэтов» и выпущен четвертый, берлинский. 15 сентября 1922 Оцуп читал свои стихи в берлинском Доме искусств на открытии зимнего сезона. 13 октября 1922 на годовом общем собрании в берлинском Доме искусств Г.Иванов и Оцуп выступили со словом о «Цехе поэтов» и читали свои стихи на вечере поэтов в берлинском Клубе писателей. В феврале 1923 приехал Адамович, и 28 февраля 1923 в кафе на Ноллендорфплац состоялся вечер «Цеха поэтов» в полном составе, о котором появился газетный отчет: «Доклад Георгия Адамовича о современной русской поэзии разъясняет литературную позицию Цеха» (Накануне. 1923. 10 марта). Адамович в Берлине пробыл лишь несколько дней. Иванов, Одоевцева и Оцуп также вскоре уехали из Берлина, и следующий сезон «Цех поэтов» был открыт в 1923 уже в Париже.
«Цех поэтов» в Париже
1 ноября 1923 состоялся первый вечер «Цеха поэтов» в Париже, о котором в «Звене» появился отчет, написанный, судя по всему, Мочульским: «Петербургский цех поэтов, четыре раза распадавшийся, переживший смерть одного из своих вождей и измену другого, с примерным упорством вновь формируется, ныне в Париже, уже в пятый раз» (Цех поэтов Звено. 1923 26 ноября). Следующее собрание «Цеха поэтов» состоялось 7 декабря в Cafe La Bolee, и с тех пор знаменитое кафе, некогда посещавшееся Вийоном, Уайлдом и Верленом, стало постоянной штаб-квартирой парижского «Цеха поэтов» на последующие три сезона. Ю.Терапиано описал атмосферу собраний в своей мемуарной книге: «Чтение начиналось «по кругу», подряд, как сидели; отказываться, за исключением уважительных случаев — например, если очередной сидящий оказывался художником и стихов не писал, считалось недопустимым. В чтениях участвовали представители всех литературных направлений и групп — от самых «левых» до самых «правых» в смысле формальном. После того, как очередной автор оканчивал чтение, начинался обмен мнений — тоже по кругу. Стесняться не полагалось, обижаться — было бы бесполезно» (Терпиано Ю. Встречи. Нью-Йорк, 1953).
В отличие от гумилевского «Цеха поэтов», жесткой дисциплины в Париже не было, собрания могли посещать поэты, придерживающиеся любых направлений, и присягать на верность «неоклассицистким» принципам от них не требовалось. Не было и как такового членства, так что в полном смысле членами «Цеха поэтов» продолжало считаться только четверо организаторов, все прочие оставались молодыми парижскими поэтами. И тем не менее, свою роль в становлении эмигрантской литературы «Цех поэтов» сыграл. Во всяком случае, поворот от первого, «авангардного», периода эмигрантской поэзии к «парижской школе» в широком смысле этого слова произошел явно не без влияния споров в кафе La Bolee.
В советской России эмигрантская деятельность «Цеха поэтов» была расценена как контрреволюционная пропаганда. См. статьи редактора газеты «Жизнь искусства» Гайка Адонца (Петербургского): «На службе контрреволюции» (Жизнь искусства. 1923. 20 ноября Подпись: Петербургский) и «Ходасевич, Адамович, Иванов и К°» (Жизнь искусства. 1925. 15 дек. Подпись Г.А.)
В сезон 1925-26 собрания «Цеха поэтов» устраивались реже, чем раньше. По мнению Терапиано, «с появлением в 1925 Союза молодых поэтов и писателей, который стал устраивать большие публичные вечера с докладами и чтеньем стихов, «Болле» постепенно стал распадаться» (Терапиано Ю. Встречи). Вторая и, вероятно, главная причина была в том, что у членов «Цеха поэтов» к середине 1920-х изменились взгляды на поэзию. Именно в это время Адамович все чаще писал о том, что «видимо, недавней вспышке нового «классицизма» суждено скоро померкнуть» (Звено. 1926 24 января). Последнее газетное объявление, приглашающее на собрание «Цеха поэтов», датировано 9 марта 1926. А к 1927 новые представления о поэзии нашли свое выражение в термине «парижская нота». Вдохновленные примером гумилевского «Цеха поэтов», молодые литераторы в России и эмиграции 1920-30-х организовывали многочисленные, но чаще всего недолговечные кружки с аналогичным названием по всему свету от Ревеля до Константинополя. Большую или меньшую известность получили: два Тифлисских «Цеха поэтов» (1918-19), первый под руководством Городецкого, второй — основанный Юрием Дегеном; Константинопольский «Цехом поэтов» (1920), основанный Б.Ю.Поплавским и Вл.Дукельским; Парижский «Цех поэтов» (1920), основанный М.А.Струве и С.А.Соколовым-Кречетовым; Бакинский «Цех поэтов» (1920), организованный Городецким; Московский «Цех поэтов» (1924-27) под председательством сначала Городецкого, затем А.Луначарского; «Юрьевский Цех поэтов» (Тарту, 1929-32); «Ревельский Цех поэтов» (1933-35).