Дендизм это культурное и эстетическое явление конца 18-20 веков, нашедшее широкое отражение в художественной литературе и публицистике. Возникновение дендизма связано с именем Джорджа Браммелла, совершившего переворот в истории европейского костюма, изложившего свои взгляды в книге «Мужской и женский костюм». Аллюзии на самого знаменитого денди эпохи угадываются в образах Чайльд-Гарольда и Дон Жуана Байрона; Браммелл был также прототипом героев романов Т. Г.Листера «Грэнби» и Э.Дж.Бульвер-Литгона «Пелем». Некоторые черты раннего дендизма (индивидуализм и скептицизм, утонченная ирония, острый интерес к проблеме создания и демонстрации собственной индивидуальности) сближают его с ранним романтизмом; другие (ориентация на эстетику искусственности, уравнивание понятий «быть» и «казаться») резко их противопоставляют. Дендизм первой половины 19 века тесно связан с эстетикой романтизма и выразил основные тенденции культуры Нового времени, когда на смену уверенности в существовании установленного свыше, раз и навсегда определенного порядка приходит не только чувство новой свободы, но и ощущение хаоса, неопределенности социальных и нравственных норм.
Дендизм в литературе
Появление денди в литературе произошло в 1820-е вместе с «модным» романом, действие которого происходило в высшем обществе. Наибольшей известностью пользовались романы «Трэмен» (1825) Р.Уорда, «Вивиан Грей» (1825) Б.Дизраэли и «Пелэм» Бульвер-Литтона. В 1840-е жанр «модного» романа стал объектом пародирования («Записки Желтоплюша», 1840 и «Книга снобов», 1847, У.М.Теккерея), а сам дендизм стал объектом критики («Sartor Resartus», 1833-34, Т.Карлейля,), что не мешало самому Теккерею быть денди в жизни. В 1830-40 дендизм проник во французскую литературу — как в эссеистику («Трактат об элегантной жизни», 1830, О.де Бальзака; «Дендизм и Д жордж Браммелл», 1845, Барбе Д’Оревильи), так и во французский роман («Красное и черное», 1831, Стендаля). Во французской культуре, одной из особенностей которой была непосредственная и тесная связь между литературой и модой, произошло оформление дендизма в эстетическое течение и своеобразную философию жизни. Ко второй половине 19 века дендизм окончательно стал фактом литературы и эстетики. Новый этап в развитии дендизма был связан с творчеством авторов второй половины и рубежа 19-20 веков — Ш.Бодлера, О.Уайлда, Ж.К.Гюисманса. В это время денди осознается как тип героя, признается эстетическим и героическим символом времени, а дендизм превращается в объект эстетизации и теоретических построений. Для писателей-декадентов денди как бы выведен за рамки нормальной жизни общества, ибо он противопоставляет себя ценностям общества как таковым, его привлекает все неестественное и усложненное, а также то, что признается окружающими эфемерным и недолговечным. В такой трактовке дендизм превращается в форму протеста, освобождения и самоидентификации, попытку вырваться из мира обыденных человеческих отношений и чувств, а ориентация денди-художника на искусственность начинает признаваться его основным достоинством.
Выдавая созданные им миры за «реальную действительность», искусство создает новый порядок, противостоящий хаосу мира. Теоретическое обоснование подобным образом понятого дендизма дает Бодлер в своем программном эссе «Денди» из серии «Художник современной жизни» (1863); его воплощением становится гюисмансовский Дез Эссент (роман «Наоборот», 1884). С завершением эпохи символизма и декаданса дендизм уходит из литературы, но вновь возрождается у теоретиков постмодернизма М.Фуко и К.Палья, для которых становится особой эстетической конструкцией, лежащей в основе этого течения и современной культуры в целом. Суть дендизма Фуко и Палья сводится к постоянному бунту «против природы», к триумфу искусственности, а сам дендизм осмысляется как синоним декаданса и постмодернизма. Символом этого нового «антируссоистского» бунта для постмодернистов является фигура маркиза де Сада, парадоксальным образом связываемого с философией Просвещения, открывшей «подлинную природу», «естественное состояние» человека—заложника и жертвы социальных сил. Это «естественное состояние» может быть достигнуто только при условии освобождения субъекта от ограничений, накладываемых обществом и властью. Признавая условность «внутреннего содержания» субъекта, Сад, считают постмодернисты, делает то же, что и денди; он превращает человеческое тело лишь во внешнюю, ничем не наполненную оболочку, предмет различных манипуляций.
Слово дендизм произошло от английского dandyism.