«Неистовые романтики» это группа литераторов, возникшая в 1810-е в период «завоевания» Франции «северной» литературой, т.е. тогда, когда в стране революционных перемен и недолгих реставраций старого режима появилось много читателей «черных», или готических, английских романов, немецких «рыцарских» или «разбойничьих» прозаических драм, наполненных привидениями и «чертовщиной», немецких пьес, изобилующих сценами «страшных», «неблагородных» казней и убийств. В сравнении с «благородной» литературой классицизма и сентиментальным романтизмом «северные» драмы и романы казались проявлением безумия, умственного исступления и болезненного неистовства. Поговаривали об их опасности для нравственного здоровья нации. Ш.Нодье, рассказывая в статье начала 1820-х о «страшном» немецком романе (Х.Шпис. Маленький Петер, 1823), впервые употребил понятие «неистовая словесность» как литературный термин, заметив также, что таинственность и мистическое начало были и у просветителей конца 18 в. Оккультизм был свойствен и многим немецким романтикам начала 19 века, о чем рассказывала в своей книге «О Германии» (1810) Ж.де Сталь. Изображая «жестокую правду» жизни, «северные» авторы, в отличие от сентименталистеки идеализировавших действительность французов, показывали «зловещую изнанку жизни», обнажали ее «тайны и ужасы», раскрывая их через фантастику и приключения.
«Неистовые» герои бродят по мрачным замкам, загадочным коридорам со множеством пугающих дверей, глухим подземельям, попадают в сумасшедшие дома, прогуливаются со светильником в одной руке и окровавленным кинжалом в другой. В романах возникают монахисвятотатцы, мертвецы, сбежавшие из могил, физические и нравственные вампиры, инфернальные личности, настигающие невинность. Эти сюжеты и образы попали на полотна художников (Ж.Калло, Э.Деверия) и в музыкальные произведения, в частности, в оперы, написанные по произведениям A.Радклиф и М.Г.Льюиса (Ш.Гуно, Г.Берлиоз). Мода на «черную» литературу оказала влияние на все романтическое движение эпохи: «средневековые» романы В.Гюго, ранние произведения О.де Бальзака, «романы для народа» Э.Сю. Даже сказочные истории Т.Готье несут отпечаток мистики. Сверхъестественное и колдовское проникло в повести Ш.Нодье и в новеллы П.Мериме. Будучи во французской литературе новатором, Нодье нередко выступает в роли проводника тем и мотивов, почерпнутых в других литературах. Задолго до «Гузлы» (1827) Мериме он вводит во французскую литературу «тему западных славян»; почти одновременно со Стендалем открывает «итальянский характер», а в романе «Жан Сбогар» (1818) появляется все, что так волнует французов в 1820-е: таинственный замок, страшная тайна, роковая страсть, странная полубезумная девушка, юноша-аристократ, ставший разбойником, будто списанным с Карла Моора. Однако «байронический» роман Нодье — совсем не ассимиляция канонизированных образцов, но прозорливое угадывание тенденции. Жан Сбогар — приверженец идей «Общественного договора» (1762) Руссо, хотя часто роман звучит весьма меланхолически: «Свобода не такое сокровище, за которое следует сражаться; она всегда в руках сильных и в кошельке богатых».
У «неистовой словесности» в 1830-е появился синоним («литература отчаяния». Предисловие к роману Жюля Жанена «Мертвый осел и гильотинированная женщина» (1829) стало манифестом новой школы. Жанен высмеял исторические романы с длинными описаниями и восточной экзотикой, изображение ужасающих душевных терзаний. Под его прицел попали как «Айвенго» (1820) В.Скотта, так и «Восточные мотивы» (1829) и «Последний день приговоренного к смерти» (1829) B.Гюго. Он высказался против «жестокой» и «грязной» правды за создание «прекрасной лжи и вымысла». В следующем романе «Исповедь» (1830), ставшем иллюстрацией сочинения Ф.Р.Ламеннэ «О безразличии в отношении к религии» (1824), рассказывается история женитьбы одного молодого человека, задушившего в состоянии бреда свою жену в первую брачную ночь. Желая покаяться, молодой человек ищет священника, но не находит такого, перед которым он мог бы исповедаться.
Романы и повести, где разрабатывались сюжеты с убийствами и неестественными страстями, граничащими с преступлением и сумасшествием, печатались в журналах «Ревю де Пари» и «Ревю де де монд». Постоянный автор этих литературных журналов — Петрюс Борель, перу которого принадлежит книга «Шампавер. Безнравственные рассказы» (1833). Она якобы написана от имени молодого человека, который страдал меланхолией и в очень молодом возрасте покончил жизнь самоубийством. Книга Бореля — одна из самых мрачных и иронических во всей «неистовой» литературе. Общественные бедствия, узаконенная несправедливость, не оставляющие надежды на улучшение, нищета, бесправие и страдания заставляют молодых героев оставить все мечты, ненавидеть природу, Бога, весь мир и взывать к сатане. «Неистовые романтики» выпускали и коллективные сборники рассказов. Первый — «Коричневые рассказы опрокинутой головы» (1832), в котором принял участие молодой Бальзак. Потом появился многотомный сборник «Вечерние часы. Книга женщин» (1833) и десятки других. Некоторая часть рассказов принадлежала мужчинам, скрывавшимся под женскими именами. К «неистовым романтикам» относят и Жерара де Нерваля (наст, имя Жерар Лабрюни, 1808-55), новелла которого «Аурелия» (1855) — анализ собственного безумия, давшего ему шанс быть творцом; мир мечтаний, снов и незаметной с первого взгляда красоты. Нерваля нашли повешенным при работе над новой редакцией «Аурелии».
Про Лотреамона (настоящее, имя Изидор Дюкасс, 1846-70), создателя «Песен Мальдорора» (1868-69), некоторые современники полагали, что он умер в палате для буйно помешанных, настолько «чудными» и рискованными кажутся его фантазии. «Песни Мальдорора» — имитация всевозможных беллетристических образцов, в которой нельзя обнаружить ни одного живого впечатления, ни одной ситуации или персонажа, взятых из «реальности». Разнузданные бесчинства и фантасмагорическая атмосфера роднят «Песни» с романами «неистовых романтиков». Источником произведения Лотреамона, которого сюрреалисты почитают своим предшественником, был все тот же черный готический роман. Его герой создан по типу романтического героя-бунтаря, демонического богоборца, живущего во зле, но творящего добро. «Сверхчеловек» Мальдорор обладает фантастической силой, ловкостью, разрушительной мощью, даром перевоплощения, вездесущности, всеведения. При этом он становится и палачом, и жертвой одновременно. Следы «неистовых романтиков» сохранились в литературе надолго, но уже со второй половины 1830-х это направление стало утрачивать свое значение.
Словосочетание «неистовые романтики» произошло от французского frenetiques.