«Пражская школа»,Пражский остров это под таким названием фигурирует в западном литературоведении литература на немецком языке, возникшая в Праге на рубеже 19-20 веков. Поскольку Прага и в целом Чехия (под названием Богемия) входили в состав Австро-Венгерской империи, этот литературный анклав рассматривается как часть австрийской литературы — хотя многие пражане чаще печатались в Лейпциге, чем в Вене, и активно участвовали в немецкой литературной жизни. Слишком жесткий водораздел между австрийской и немецкой литературой этого времени носил искусственный характер. Тем не менее самый дух пражской немецкоязычной литературы—явление специфически австро-имперское. Для писателей Пражской школы (Ф.Кафка, Ф.Верфель, Л.Перуц, М.Брод, И.Урцидиль, Э.Э.Киш, Ф.К.Вайскопф, Л.Фюрнберг, Э.Вейс), за редким исключением (Р.М.Рильке, Г.Мейринк), характерны мрачная остраненность, угрюмый гротеск, язвительная фантасмагоричность. Социальная и национально-этнографическая замкнутость «острова» породила и особый, сугубо книжный язык этой литературы — «канцелярит», очень редко (лишь в репортажах Киша) оживляемый прорывами какойлибо «уличности».
Сугубо книжный, абстрактно пафосный колорит присущ лирике Франца Верфеля (1890-45), основателя «пражского экспрессионизма», достигшего при жизни наибольшего читательского и издательского успеха (не знавший такого успеха Р.Музиль обозвал его в романе «Человек без свойств», 1930-43, «Огненным Рылом»). За лирикой Верфеля последовала его столь же популярная, хотя и столь же «книжная» проза («Один день из жизни абитуриента», 1911; «Не убийца, а убитый виновен», 1918, и др.). Совершенно своеобразной «бесцветности», голой коммуникативности достигает «канцелярит» под пером оккультиста Густава Мейринка (1868-1932) в его многочисленных рассказах и популярных романах «Голем» (1915) и «Вальпургиева ночь» (1917), а также у его менее претенциозного эпигона Лео Перуца (1882-1957). Выразительности на грани литературной магии добивается, «спрессовывая» этот язык до предельно бесстрастных, объективированных, как бы «вечных» формул Франц Кафка (1883-1924), лидер Пражской школы. Его романы-притчи «Процесс (1915), «Замок» (1922), рассказы «Приговор» (1913), «В исправительной колонии» (1919), «Превращение» (1916) и др. держатся на контрастном эффекте совмещения чудовищно-гротескного содержания и неспешно-прозрачной, суховато-протокольной, будто «стеклянной» формы (у предшественников — Э.Т. А.Гофмана, Э. А.По, творцов «готического романа» все это дано лишь в зародыше). Райнер Мария Рильке (1875-1926), хотя и пражанин по происхождению и своим связям (с миром славянства, в первую очередь), стоит особняком; он лишь украшает собой послужной список пражской немецкоязычной литературы этого времени, будучи мало с нею связанным по существу.
Рильке — создатель одной из последних великих «гармоний» в немецкоязычной поэзии и в своей столь же волшебной по звуку «прозе поэта» («первый экзистенциалистский роман, по определению В.Эмриха, — «Записки Мальте Лауридс Бригге», 1910). Его гармония тем более значительна и величественна, что возникла в борениях с кризисом собственного мировидения и на фоне распада Австро-Венгерской империи, породившего у других пражан лишь испуганные аллегории и фантасмагорические гротески.
